Третьего дня в СМИ «Однако» была опубликована очень весёлая статья некоего Дмитрия Зыкина под грозным названием «Враг сломлен и надломлен. Он не оправится»

Статья настолько интересная и необычная, что удосужилась даже отдельного комментария к ней от главного редактора «Однако» Михаила Леонтьева.

Написанное не очень понятно к чему и зачем (видимо, автор продвигал мысль в духе общего курса «Однако» о том, как вредно свергать существующие политические режимы, насколько бы плохи они ни были). Однако же статья превратилась чуть ли не в оду Николаю 2-му и его министрам, и даже откровенные провалы были волшебным образом переименованы в блестящие победы.

Начинает автор с козырей:

Если начать последовательно опровергать частные обвинения в адрес дореволюционной России, то, как и в спорах о репрессиях, оппонент, признавая свою неправоту в каждом отдельном случае, тем не менее, от главного тезиса не отказывается. Он продолжает утверждать, что царизм к 1917 году зашел в тупик. Я не берусь спорить по этому вопросу. Допустим, вы правы, и царизм был обречен, но зачем же морочить людям голову большевистскими штампами и лозунгами времен Февральской революции? В конце концов, если вы считаете, что государственный строй тех времен был не способен ответить на вызовы времени, то надо знать, с какими реальными, а не выдуманными, проблемами он не справился.  

То есть, хотя ув. Дмитрий и «не берётся спорить», он, тем не менее, изначально постулирует, что все обвинения царизма есть не более чем большевистские штампы и заморачивание людям голов. Забегая чуть вперёд, замечу, что о «реальных, не выдуманных» проблемах, с которыми «государственный строй тех времён не справился», автор не скажет ни слова. Получается, что справился со всеми, притом успешно. Остаётся только гадать, почему же война продлилась долгих четыре года, самодержавие было столь легко свергнуто, а в стране разразились за год две революции с последующей гражданской войной.

Не утруждая себя ответом на заявленные им же вопросы, автор гордо взялся раскрыть нам всем глаза,

 «Разбор целого пласта мифов о Первой мировой — это задача, которую не охватить и десятком монографий, а в формате статьи можно лишь кратко пройтись по самым вопиющим случаям. Тем не менее начать такой разговор необходимо. 

Мимо такого шабаша пройти было просто невозможно.

Срывать покровы автор начинает, как водится, с 1914-го года. Он в праведном гневе вопрошает:

О Галицийском наступлении знают значительно меньше, чем о Восточно-Прусском, хотя первое и превосходит второе по масштабам. Почему?

Действительно, почему? Почему Дмитрию Зыкину о Галицийской битве известно меньше, чем о Восточно-прусской, хотя любому, кто худо-бедно интересуется историей, они обе известны прекрасно, и утверждать, что Галицийская битва как-то замалчивается, по меньшей мере странно.

 В каком тоне обычно рассказывают о неудачном Прусском наступлении? Можно выделить два подхода: незамысловатое обливание грязью нашей страны и более тонкое, изощренное издевательство. 

Как говорится, следите за руками. Дмитрий сходу, ещё не приведя свою аргументацию, лишает нас всех с вами, уважаемые читатели, выбора. Отныне любой пересказ событий Восточно-Прусской операции в любом свете кроме сугубо позитивного будет либо обливанием грязью, либо изощрённым издевательством.  Тут можно было бы спросить: а откуда взяться сугубо позитивному восприятию оной битвы? Оказывается, есть носители подобного взгляда, — конкретно господин Зыкин.

 Первый подход. Войска бросили в наступление без надлежащей подготовки, неукомплектованными, с плохой организацией тыла. Простые солдаты, разумеется, были мужественны, но никакого героизма не хватит, чтобы компенсировать некомпетентность и тем более предательство генералов. Так что крах русских армий закономерен.

Россия спасает Францию, думает о союзнике, а своего солдата бросает в неподготовленное наступление, завершившееся крахом. Россия ведет войну не за свои интересы, а за чужие. Ну и кто после этого руководители страны? В лучшем случае идиоты, в худшем — предатели. И опять получаем «проклятый царизм». 

По сути, оба варианта имели место быть — но теперь забудьте. Это всё поливание грязью и издевательство.

А вот как оно всё было «на самом деле»:

Если бы план Шлиффена сработал, то миллионы немецких солдат двинулись бы на Россию. Этого ни в коем случае нельзя было допускать, и русское командование сделало все, чтобы сорвать немецкий блицкриг. В той ситуации счет шел буквально на дни, ведь противник исходил из того, что займет Париж за 39 дней войны. Русским нужно было действовать максимально быстро, этим и объясняется на первый взгляд посредственная подготовка операции. Хотелось бы задать вопрос тем, кто видят здесь признаки «бездарности проклятого царизма»: а как должно было поступить наше верховное командование? Дождаться полной мобилизации, подтянуть значительные резервы, укрепить тылы и… оказаться один на один со всей колоссальной германской армией, переброшенной с Запада на Восток?

Ну вот, простите, каким образом неподготовленное наступление в Пруссию должно было «сорвать блицкриг»? Откуда автор это почерпнул? Из какого такого предвоенного планирования он это вычитал? Гонять двумя армиями части ландвера, ландштурма и одинокую 8-ю армию это значило сорвать блицкриг? За счёт чего, простите, если немцы изначально закладывались на сдерживание русских до разгрома Франции и, что характерно, планы свои ничуть не поменяли?

Далее следует просто зубодробительный вывод:

 Предприняв наступление в Пруссии, Россия спасала не Францию, а себя, она воевала за свои интересы, а не за чужие. И справилась со своими задачами просто блестяще. Блицкриг оказался сорван. 

Какой блицкриг? Каким образом сорван? Почему разгром двух армий вдруг называется «Справилась со своими задачами просто блестяще»? Логика просто убийственная, особенно учитывая, что с русским наступлением немцы справились ещё до подхода резервов с Запада, и сами резервы всё равно не принимали участие в наступлении на Париж.

Таким образом можно и позорную сдачу Ковно с Новогеоргиевском объявить блестящей победой. И сдачу Порт-Артура блестящей победой. И Киевский котёл не менее блестящей победой. Почему? А просто так. Чёрное в белое, белое в чёрное. На приверженцев взгляда о том, что Русско-Японская война была блестяще выиграна, кстати, уже обратил внимание Борис Юлин. Как оказалось, одним из авторов этой концепции является также господин Зыкин.

 Немцам не удалось раздавить Францию, они увязли в позиционных боях и не смогли перейти ко второй части плана Шлиффена, предусматривавшего сокрушительный удар всеми имеющимися силами по России. 

Для справки — удар по России будет нанесён в 1915-м году. Влияния же на события на Западном фронте русское наступление, как уже разбиралось, не оказало.

Далее разоблачения продолжаются:

 Что же касается поражения 2-й армии Самсонова в Пруссии, то оно не было таким уж тяжелым, каким его часто пытаются представить. Есть данные, согласно которым общие потери 2-й армии убитыми, ранеными и пленными составили 56 тыс. человек, из которых убито 6 тыс.  

«Есть данные». А есть другие данные. Анализа и сравнения почему-то не приводится, зато выводы делаются.

Если же смотреть со стратегической точки зрения, то операция в Восточной Пруссии — это очевидный успех русской армии, и в особенности ее высшего командования. 

Со стратегической точки зрения две армии, долженствующие вторгнуться в Восточную Пруссию и поставить в смертельно опасное положение Германию, разбиты и откатились за линию границы, понеся тяжёлые потери. В чём успех-то заключается?

Что ещё более странно, так это то, что «успех» приписывается высшему военному командованию. То есть генералам Данилову с Янушкевичем, о которых даже современники отзывались исключительно нелестно. Спору нет, в реальной катастрофе армий оба приняли непосредственное участвие. Но если катастрофу переименовать в блестящий успех, то и роль их становится совершенно благолепной.

Далее широкими мазками автор рисует картины достижений 1915-го года:

Для любителей облить грязью историю родной страны 1915 год — это настоящее раздолье. Тут можно рассказывать и про снарядный голод, и про потоки беженцев, и про тяжелые потери среди солдат и офицеров. Однако во всех этих разговорах практически никогда не говорится о том, какую цену заплатил противник за свой успех. 

Ну разумеется всё фигня и обливание грязью родной страны: и снарядный голод, когда немецкая артиллерия безнаказанно перемалывала русскую пехоту, и беженцы, и потери. Почему? А потому что никогда не говорится о том, какую цену заплатил противник.

Так какую же цену-то? Господин Зыкин в своём разоблачительском угаре полностью последовал собственному же правилу, и не стал о потерях противника говорить.

Хотя сказать можно было бы многое, например, что к концу 1915-го года число пленных соотносилось как один к десяти в пользу немцев (1,5 миллиона русских на 160 тысяч немецких).

Впрочем, вот, к примеру, вполне себе официальные немецкие потери за май месяц 1915-го, в разгар Горлицкого прорыва и начала Великого отступления:

потери германцев выразились следующими цифрами: гвардейского к-са, XXXXI рез. к-са, X арм. к-са, 11-й баварской и 119-й пех. дивизий за май месяц: убитыми: 208 оф., 5.354 унт.-оф. и солдат; ранеными: 498 оф. и 20.697 унт.-оф. и солдат; пропавшими: 3 оф. и 1.107 унт.-оф. и солдат; всего 709 оф и 27.158 унт.-оф. и солдат. По тем же данным, за май месяц 11-й армией ген. Макензена захвачено русских: 398 оф и 152.254 н. ч. неранеными пленными, 160 орудий и 403 пулемета

Вполне себе красноречивое соотношение, особенно по части пленных.

Всего же в летнюю кампанию1915 г., с 1 мая по 1 ноября, русская армия теряет только пленными 976 000.

Если разделить общую потерю Русской армии пленными в летнюю кампанию на 6 месяцев, мы получим как среднее для месяца этой кампании около 160 000; если при расчете этого среднего в месяц числа мы ограничимся периодом с 1 мая по 1 сентября, то оно повысится до 200 000.

Убитыми и ранеными же 1410000.

Эта вот катастрофа для нашего фантазёра — поливание страны грязью. А почти миллион пленных за полгода — это несомненный успех.

1916-й год без лишней скромности назван «годом блестящих успехов русской армии»:

В августе завершился триумфальный Брусиловский прорыв, во время которого русским армиям противостояли войска не только Австро-Венгрии, но и Германии. Чрезвычайно успешными были действия и Черноморского флота. Иными словами, трем главным противникам России — Германии, Австро-Венгрии и Турции — были нанесены сильные удары.

В который уже раз вынужден поправить ув. Дмитрия, ибо он в очередной раз жестоко ошибается. Брусиловский прорыв закончился отнюдь не блестящей Ковельской мясорубкой, в которой не только был подорван боевой дух всей армии, но и полностью уничтожена опора царя — Гвардия (резня армии Безобразова в болотах Стохода). Дошло до того, что в пехоту пришлось переводить кавалерийских офицеров, так как всё гвардейское офицерство осталось лежать на полях сражений.

Первоначальные успехи в прорыве австрийского фронта (действительно внушительные) быстро были загублены поворотом на Ковель и долбёжкой о него на протяжении полугода. Провальные наступления на Барановичи, бои на Стоходе, наступление 3-й армии, поражения Юго-Западного фронта в Румынии от объёдинённых германо-австро-венгерских, болгарских и турецких войск, — все эти операции сопровождались тяжёлыми потерями, подорвавшими желание продолжать сражаться как у солдат, так и у офицеров.

Все стратегические успехи были умело загублены в Ковельском тупике, причём тупике в первую очередь стратегическом. Войска устали, и больше идти в очередную мясорубку не желали. Кризис командования оказался всеобъемлющ — прямой саботаж приказов Ставки со стороны командующих ФРОНТАМИ Куропаткина и Эверта выглядят готовым диагнозом всей системе. Именно после Ковеля русская армия уже не сумела оправиться.

Любознательный читатель, коим не является Д.Зыкин, может подробнее ознакомиться с описанными выше событиями, к примеру, в книге М.Оськина «Брусиловский прорыв».

Успехи Черноморского флота это вообще песня — потерять от внутреннего взрыва в собственном порту свежепостроенный дредноут «Императрица Мария» и чуть не утопить своими же эсминцами второй, «Императрица Екатерина Великая», это надо было сильно постараться.

Далее автор пытается вывалить на нас «прописные истины»:

 Иногда даже говорят, что к началу 1917 года армия истощила людские резервы. Эту глупость, конечно, несложно опровергнуть. Достаточно посмотреть на численность населения страны в то время и сопоставить ее с потерями в войне, чтобы понять, насколько неуместны разговоры о том, что у России не хватало людей для ведения боевых действий.   

Феерия. Такими же методами обычно доказывается, что Россия очень богатая страна, так как в недрах очень много всяких полезных ископаемых.

На самом деле, как водится, всё было несколько печальнее и серьёзнее. И просто «посчитать население страны» тут не получится.

Вот как оценивали ситуацию непосредственные участники событий в верхах власти:

«Принимая во внимание, что для пополнения потерь в армии Штаб Верховного Главнокомандующего признаёт необходимым высылку ежемесячно в среднем 300 000 человек, можно сказать, что имеющихся в распоряжении Военного министерства контингентов хватит для продолжения войны в течение 6-9 месяцев».

Письмо военного министра Шуваева начальнику Штаба Главковерха генералу Гурко от 8 декабря 1916г.

«Некомплект всех фронтов возрос до 674 000 человек. Такое положение повелительно указывает на то, что ведение войны в тех размерах, в коих она велась до последнего времени, нам непосильно… Из населения изъято более 15 000 000 работников, в стране полная разруха во всех отраслях экономической жизни, дальнейшее напряжение сил государства представляется немыслимым… В настоящее время в переменном составе запасных пехотных полков внутренних округов находится не более 400-500 тысяч человек, могущих быть отправленными на пополнение пехоты армии».

Письмо военного министра Верховского врио начальника Штаба Главковерха генералу Алексееву от 4 сентября 1917 года.

Очень интересен теперь становится вот этот вот абзац господина Зыкина:

Как же обстояли дела со снабжением столь многочисленной армии? Предоставим слово тогдашнему министру обороны России Дмитрию Шуваеву

И приводится объёмная выдержка из выступления министра перед Думой. Как вы уже успели убедиться,  военный министр Шуваев реальность  оценивал кардинально иначе, чем может показаться из его громких слов, метаемых перед депутатами.

Впрочем, если есть желающие убедиться, как жить на свете хорошо, то они могут послушать любой доклад наших нынешних чиновников в Думе. А ещё лучше Президента. Молочные реки да кисельные берега.

Само же выступление Шуваева перед Думой также не лишено интереса — даются только относительные цифры, «в 3 раза», «в 9 раз» и так далее, а не аболютные. Фокус в том, что если в стране один трактор, а потом их стало два, то очевидно, что налицо фантастический рост — 100%! В два раза! Несмотря на действительно имевший место рост снабжения вооружением и боеприпасами (в первую голову благодаря начавшейся реальной отдаче с заграничных поставок за золото и в кредит) всё равно по абсолютном значениям вооружённость русской армии была одной из самых слабых среди всех участников войны, не говоря уже о лидерах.

Любознательному читателю не составит труда взглянуть, к примеру, в книгу генерала Головина «Военные усилия России в первой мировой войне«, найти там таблицу «Сравнение количества тяжелой артиллерии на различных фронтах — у нас и у наших противников к 1 октября 1917 г», а затем таблицу «Сопоставление числа орудий, требовавшегося Ставкой на 1917 г., с числом орудий, поступивших в 1917 г. в армию».

В частности, Северный фронт по числу тяжёлых орудий на версту фронта имел лишь 0,7 гаубицы и 1,1 тяжёлого орудия, в то время как немцы имели 1,4 и 2,4 соответственно.

Западный фронт имел 0,4 и 0,6 против 0,5 и 1,5 соответственно;

И даже Юго-Западный фронт, имевший в противниках в первую очередь Австро-Венгрию, понесшую тяжёлые потери в материальной части в ходе кампании 1916-го года, уступал врагу по числу орудий: 0,5 и 0,4 против 1,2 и 0,7 у противника.

При таком соотношении в обеспечении армии тяжёлыми орудиями отнюдь не удивительно, что немцы вполне удачно наступали и в 1917-м году, в то время как все наши попытки наступать оканчивались провалом, даже против не имевших резервов, вытянутых в тонкую линию дивизий немцев.

Но мало было собственной отсталости в материально-техническом оснащении, так на неё были благополучно наложены гениальные решения руководства; в частности, к 1917-му году в попытках побороть кризис пополнений русское командование сформировало порядка 60 новых дивизий за счёт выделения частей из уже существующих, чем значительно увеличило число соединений в своём распоряжении. Однако, в отличие от немцев, компенсировавших относительно малый численный состав мощной артиллерией, новые соединения артиллерию получали ровно так же за счёт исходных дивизий. И, таким образом, соединений формально становилось больше, а вот артиллерия всё более «размывалась» по бесчисленным дивизиям, и число орудий на 1000 солдат неизменно падало.

В целом же настоятельно рекомендую уважаемому Дмитрию Зыкину ознакомиться с фундаментальным четырёхтомником «Артиллерия русской армии (1900–1917 гг.) « Е. Барсукова, оно куда как информативнее чем перечитывать выступления перед Думой.

Умело разоблачив миф о нехватке армии вооружения, автор далее рассказывает нам о том, как коварная Антанта решила оставить Россию без законных плодов победы. Не могу лишить себя удовольствия  процитировать данный отрывок целиком:

На это возражают, что Германия отнюдь не находилась в тяжелом положении и даже вела войну на чужой территории. Следовательно, Англии и Франции было невыгодно способствовать разрушению России, ведь если обваливается фронт, удерживаемый русской армией, это резко повышает шансы Германии на победу или, по крайней мере, на ничью. Особо подчеркивается, что даже в июле 1918 года Германия вела наступление на Западе. Кто же прав в этом споре?

Чтобы ответить на этот вопрос, можно, конечно, подробно проанализировать ситуацию на фронтах, рассмотреть обеспеченность ресурсами, изучить состояние промышленности и сельского хозяйства Германии в сравнении с ее противниками. А можно поступить проще: обратить внимание на один красноречивый факт, на условия Бухарестского мира 7 мая 1918 года. 

Действительно, зачем разбирать обстановку на фронтах, в тылу, соотношение сил, если можно взять какую-то совершенно «левую» историю, и через неё объяснить всё «проще»? В Киеве дядька, а в огороде бузина. Блестящий пример демагогии.

Далее следует совершенно безумный поток сознания, посвящённый Румынии, хотя в такой объём текста вполне можно было уместить как раз-таки рассказ об обстановке на фронтах, и прочих, в представлении Дмитрия Зыкина, скучных и неинтересных вещах. Куда ведь интереснее следить за оккупированной Румынией, она ведь нам всё объяснит. И делается вывод: 

Таким образом, необходимость держаться за союзника — Россию — для Лондона и Парижа отпадала, а уступать империи обещанные Босфор и Дарданеллы не хотелось. 23 февраля 1917 года начинается Февральская революция, а уже 1 марта, то есть еще до отречения Николая II, Англия и Франция de facto признают Временный комитет Государственной думы. 

Автора совершенно не интересует, что именно под давлением Антанты Временное правительство тут же заявило о необходимости продолжения войны, и даже ввязалось в Июньское наступление 1917-го года, в то время как страна уже очевидно воевать не могла.  Буржуазия, свергнувшая царя, находилась в прямой зависимости от буржуазии иностранной, и во всём шла у неё на поводу, в первую очередь — в войне до победного конца.

А что же в действительности было с Германией к моменту русской революции?

К Февралю 1917-го Германия благополучно загасила наступательный порыв русской армии, удержавшись на Ковельских укреплениях, и нанеся противнику тяжелейшие потери. Во Франции утихли Верден и Сомма, окончившиеся в целом по потерям в пользу Германии.

Оккупация Румынии улучшила положение блокированных Центральных держав, в первую очередь в части продовольствия, также было установлено прямое сообщение между Германией и Турцией.

Не пройдёт и нескольких месяцев, как немцы, упорно обороняясь на Западе, утопят в крови Наступление Нивеля, сполна отыгравшись за Верден, и добьются ещё одного впечатляющего стратегического успеха.

Тайно перебросив несколько дивизий на итальянский фронт, австро-германские войска устроили разгром под Капоретто, не только поставивший Италию на грань поражения, но и — немыслимое дело — вынудивший Антанту снимать французские дивизии с Западного фронта, основного фронта войны! Потерпевшая тяжёлое поражение в ходе Брусиловского прорыва Австро-Венгрия снова получила уверенность в себе и своих силах; Италия, по сути, из дальнейшей войны была выведена.

На Востоке же немцы, отбив Июньское наступление, успешно провели Рижскую операцию и, уверившись в неспособности России продолжать войну, стали готовиться к решающей кампании 1918-го года.

В 1918-м же году Германия, освободившись от Восточного фронта, провела каскад сокрушительных ударов на Западе, несколько раз ставя войска союзников в критическое положение.

На 21 марта 1918 года, уже год как по версии Д.Зыкина недееспособная, Германия имеет на Западном фронте 193 пех. дивизии  против  171 пех. и 9 кав. дивизий Союзников.

Вплоть до лета 1918-го года преимущество в силах было на стороне Германии, чем она умело пользовалась, и лишь ускоренные темпы высадки американских войск сделали соотношение сил невыгодным для немцев.

Касательно же мифических выгод от победы в Мировой войне, то опять же непонятно, о чём автор ведёт речь.

Российская империя от победы только теряла — 17 годовых бюджетов, которые составил долг за военные поставки.

Теряла Босфор и Дарданеллы, которые своими силами так и не сумели захватить, а Антанта уже не горела желанием их после победы оставлять.

И, что главное, ещё в 1915-м году Российская Империя после Манифеста Николая II-го теряла Польшу, обещав ей независимость. А Польша на тот момент — это до 25% всей промышленности Российской империи.

Зная нрав наших союзников, совершенно нетрудно представить, что уже к середине 1920-х Россия была бы окружена враждебными государствами «Малой Антанты» (Польша, Румыния, Чехословакия), с колоссальным долгом западным кредиторам, надорвавшейся промышленностью, угробленным транспортом, и неутихающими внутренними беспорядками.

Осталось непонятным, в общем-то, одно: почему эта статья увидела свет, тем более в «Однако», да ещё и удостоилась отдельного комментария? Каков посыл? Это новый тренд? У нас снова входят в моду стенания о «хрусте французской булки» и «России, которую мы потеряли»?

Печально, если это действительно так.