В тот период, когда Россия покоряла Среднюю Азию, мирные и военные формы военной разведки настолько тесно переплелись, что их стало довольно сложно разделить, но в целом отличия оставались. Разведка военного времени сохранила свои основные черты и формы, меняя лишь их наполнение.

Распределение ответственности по организации разведки в военное время

Разведку на театре с началом боевых действий возглавляли всегда только офицеры Главного штаба. На начальника полевого штаба возлагалась ответственность за организацию разведки в соответствии с положением об управлении войсками в полевых условиях в военное и мирное время. Оно было подписано Александром ІІ 17 апреля 1868 года. Ранее существовали две должности — генерал-квартирмейстера, курировавшего разведку на театре боевых действий, и дежурного генерала. Обе они были упразднены и заменены на должность помощника начштаба, который руководил службой ГШ в военно-полевых условиях.

В распоряжении помощника состояли специальные чины для поручений. Они:

• производили рекогносцировки,
• осматривал позиции и выбирал их,
• контролировали аванпосты и караулы,
• выполняли поручения разного рода.

Топографические и статистические сведения о театре войны стекались в военно-топографический отдел штаба. Его возглавляли офицеры, окончившие Академию ГШ, ее Геодезическое отделение. Ответственность за сбор сведений о предполагаемом противнике и будущем театре боевых действий полностью возлагалась на штаб-офицера над вожатыми. Офицер Главного штаба назначался на эту должность и подчинялся начальнику полевого штаба. В обязанности штаб-офицера над вожатыми входил:

• сбор сведений о силах, передвижении, расположении, намерениях противника;
• вербовка надежных проводников, агентов, лазутчиков и их распределение по частям армии;
• составление донесений на основании их показаний;
• опрос пленных и проверка их показаний.

Полковник Артамонов занимал данную должность в ходе русско-турецкой войны (1877–1878).

Специфика военной разведки в Средней Азии в военное время

Агентурная разведка, как и боевые действия в Средней Азии, имела особую специфику. Российская Империя не рассматривала государства мусульманского Востока с точки зрения равноправных союзников или противников. Местные войны имели колониальный и временный характер. Отличалась от стандартной европейской и организация армии на Востоке.

Способствовало такому положению мировоззрение верхушки общества, которая азиатский мир воспринимала как варварский, требующий привнесения цивилизации. Если Османская империя хотя бы частично относилась к Европейскому театру, то Центрально-Азиатский театр превратился в место столкновения цивилизованного государства с «нецивилизованными» образованиями.

На «варваров» цивилизованные правила не распространялись, включая правила ведения войны. Кроме того, военная организация среднеазиатских ханств была слабее государственности европейской. Ведение войны с ханствами не требовало создания крупных армий, как на Европейском театре.

На мусульманском Востоке было достаточно так называемых экспедиционных отрядов. На плечи начштабов ложилась организация и координация всей агентурной разведки на Востоке, где информация о противнике добывалась в основном через лазутчиков, завербованных из местного населения. Кроме того, помогали допросы пленных и рекогносцировки, проводимые отдельными отрядами действующих на территориях экспедиционных войск.

Особенности рекогносцировки в военное время

Рекогносцировка в периоды ведения боевых действий на мусульманском Востоке носила характер практический. Это была разведка:

• территорий, по которым должны пройти или шли войска,
• местности для разбивки лагерей,
• театра предполагаемых боевых действий.

Помимо разведки на местности, проводился сбор подробной информации о войске противника. Как только территория занималась и на ней устанавливался мир, формы военной разведки трансформировались. В качестве примера можно рассмотреть боевые действия в ходе войны с Османской империей 1877-1878 годов.

Если в военный период разведку вел полевой Военно-топографический отдел во главе с офицерами Главного штаба, то после прекращения боевых действий задачами рекогносцировки стали съемки местности для точной установки и нанесения на карту границ подвластных территорий. Вели такую рекогносцировку специальные разграничительные комиссии, в которых присутствовали как офицеры Главного штаба, которые возглавляли работы, так и представители заинтересованных сторон.

Столь же ярким примером изменения наполнения форм разведки можно считать:

• Хивинский поход (1873),
• Русско-турецкую войну (1877–1878).

В военное время организуемые военно-научные экспедиции были не только призваны обеспечить войска важной информацией. Им ставились куда более широкие задачи. Примером можно считать миссию полковника штаба Гродекова из отряда начальника штаба Скобелева. Его  непосредственно перед второй Ахал-текинской экспедицией, в которой российские войска участвовали в 1880-1881 годах, направили в Астрабад и Хорасан (Персия) с целью закупить продовольствие и фураж.

Сам Гродеков и сопровождающий его отряд в количестве 24 человек были переодеты в гражданскую одежду по совету персидского шаха. Посланники должны были представляться коммерческими агентами. Сделано это было для того, чтобы со стороны английской разведки не поступило нареканий. Отряд Гродекова успешно справился с поставленной задачей и обеспечил всем необходимым отряд Скобелева. Одновременно полковник провел военную разведку на местности, а также выяснил настроения населения.

По мере продвижения войск вглубь мусульманских территорий на задний план отступала миссия исследовательская, научная, и приоритетной становилась военная, тем не менее, разведка велась одновременно в двух направлениях, поскольку добытые сведения представляли интерес не только для дальнейшего ведения военным министерством боевых действий, но и для Русского географического общества.

Стоит принять во внимание, что без его участия ни одна военная экспедиция, направляемая в Среднюю Азию, не обходилась. Географическое общество, как очевидно, не интересовали военные аспекты разведки. Многие офицеры Главного штаба в то время состояли членами общества, либо в той или иной степени принимали участие в его научной деятельности. Таким образом, на ранее неизученных территориях они автоматически превращались в основную исследовательскую силу.

В ходе военных действий офицеры Генерального штаба имели широкий доступ к завоеванным территориям в сравнении со штатскими членами Географического общества. Если вновь вспомнить Хивинский поход 1873 года, то военному министерству тогда требовалось составить точную карту Хивинского ханства и изучить неизвестные прежде районы, а Русским географическим обществом еще до начала похода уже была разработана многоплановая программа исследования края, который только планировалось подчинить Российской Империи.

После того, как русские войска взяли Хивы, Кауфман, который руководил военно-научной экспедицией от общества, сразу отправился изучать старые русла Амударьи в соответствии с планом. От Главного штаба эту экспедицию возглавил полковник Глуховской. Экспедиция основательно и подробно изучила Даудандарью и Кунядарью (старые русла Амударьи), а затем и территории между колодцами Игды и Сарыкамышем.

После этой экспедиции удалось соединить уже имевшиеся топографические съемки Туркестанского и Кавказского региона, которые были сделаны еще в 1871-1872 годах их военно-топографическими отделами, с новыми. Проведенные в дальнейшем Каульбарсом, подполковником ГШ, исследования позволили прийти к выводу, что следующие походы российской армии могут пройти в Амударью из Аральского моря сразу несколькими путями.