Любая разведка, независимо от территорий ее осуществления, имеет определенные отличия своего ведения в мирное и военное время. Исследователи приняли всего 4 формы осуществления военной разведки на мусульманском Востоке. Это:

• агентурная разведка,
• рекогносцировка,
• военно-дипломатическая миссия,
• военно-научная экспедиция.

Такое деление обусловлено тем, что в каждом отдельном случае применяются разные методы получения и сбора информации. Также в классификации участвует статус разведчиков и конечные цели проводимой разведки. Так вот, в мирное время эта классификация остается, но содержание ее несколько меняется.

Агентурная разведка

В мирное время самой распространенной формой военной разведки была агентурная или, как ее именовали в 19 веке – «работы по военной агентуре». Ею занимались военные агенты, офицеры, которые были специально назначены на должность. Они координировали ведение разведки в регионах. Кроме них занимались добычей информации и офицеры Главного штаба, которые работали при штабах военных округов.

Они координировали поступление в штаб округа разведданных, которые далее шли в Главный штаб, проходили обработку, и отправлялись в распоряжение военного министра. Он использовал полученную информацию на военных совещаниях. Самое качественное описание военной агентуры дано в отчете, сделанном для Главного штаба в 1893-1894 годах, военным агентом в Персии ротмистром Бельгардом, который исполнял обязанности командира казачьей бригады. Он отправлял свои отчеты через штаб Кавказского военного округа. В них подробно расписывались:

• дислокации войск предполагаемого противника,
• списочный и наличный состав чинов всех частей,
• имена их командиров,
• род и число орудий и прочих вооружений.

Прилагалась карта Персии, 33 маршрутных описания, 18 рапортов по военной агентуре в регионе, 2 записки о состоянии дел в Персии.

В большинстве стран мусульманского Востока Россия не имела собственных официальных военных атташе, за исключением Персии и Османской империи, даже к началу прошлого столетия. Такие атташе прикреплялись к дипломатическим имперским представительствам в странах Европы и их азиатских протекторатах, а мусульманские регионы считались второсортными в военном и политическом отношении.

В то время здесь некорректно распространялось международное европейское право. В странах Востока оно применялось лишь тогда, когда на правительства оказывали давление, либо это было в его интересах. Во всех остальных ситуациях работали только местные законы. Дипломаты, имевшие официальный статус, ежедневно рисковали жизнью, если покидали столицы и города. Сковывало их действия и постоянное соперничество России и Великобритании за контроль над регионом.

Атташе зависели от международной обстановки, а военные агенты в основном были тайными и действовали, как правило, неофициально. Они прикрывались МИД, исследовательскими и торговыми организациями и вели наблюдение сами, а также получали сведения от завербованных местных жителей. Существовало три основных способа вербовки:

• добровольно-принудительный, когда потенциальные информаторы сами предлагали сотрудничество, либо получали задание «в нагрузку» к своей купеческой, исследовательской и так далее миссии;
• популярный на мусульманском Востоке подкуп;
• малораспространенный шантаж.

Информация носила самый разноплановый характер, были отрывочной, однако, сведения из разных источников составлялись и позволяли делать выводы, которые и представлялись в отчетах. Военный агент был замыкающей частью военной агентуры. Его работа отличалась тем, что он имел возможность проверить донесения информаторов лично, оценить их полноту и важность объективно, поэтому в штаб округа шли уже не слухи, а полноценные информативно-аналитические доклады, рапорты, донесения.

Рекогносцировки

Под рекогносцировкой понимается обычно изучение и топографическая съемка приграничного или иного района. Ведение такой разведки доверялось офицерам и специалистам Корпуса военных топографов. Данная структура была создана в 1822 году. Она была предназначена для централизованного и постоянного сбора информации о местностях для составления карт. В нее были вовлечены в дальнейшем топографы и кадровые офицеры штаба военного округа, которых ввели в службы в ходе реформ, проводимых в период с 1860 по 1870 год.

Рекогносцировкой занимались и офицеры Главного штаба. Опытным офицерам, которые уже не один год служили при нем, доверяли картографирование сложных районов, а тем, кто закончил Академию и не имел опыта – простых. Имеется в виду сложность с политической и топографической точки зрения.

Академия Главного штаба занималась подготовкой офицеров-геодезистов. Они были призваны возглавлять и координировать ведение топографических работ, а также выполнять их самостоятельно. В рекогносцировках принимали участие и  офицеры других родов войск, служившие в округе. По окончании рекогносцировки офицеры составляли специальные военно-географические очерки о районе предстоящих маневров. Анализировались:

• настроения населения, проживающего на территориях,
• пути продвижения войск,
• характер местности.

Офицеры также были обязаны высказывать предположения по поводу мер, необходимых для продвижения войск, их обеспечения. Поступающие сведения применялись при составлении карт, как военных, так и географических и топографических. Вплоть до 90-х годов 19 века рекогносцировки были практическими. Они обеспечивали точными данными картографов и расширяли знания о территориях, представлявших интерес для Империи на Востоке.

Изучение полуострова Мангышлак можно считать самым ярким примером рекогносцировок. Проводил его полковник Главного штаба Иванин в 1846 году,  а также изучение полковником Главного штаба Дандевиллем побережья Каспийского моря, которое он вел во время экспедиции 1859 года. Уже

с 90-х годов 19 столетия рекогносцировки стали стандартным занятием для офицеров штаба.

Иногда офицеры, желающие уклониться от поездок по приграничной линии с Афганистаном, небезопасным во все времена, предпочитали проводить рекогносцировки в среднеазиатских ханствах. Как это ни странно, но в горы стремились многие офицеры, поскольку проводить рекогносцировки было финансово выгодно для них.

Военно-дипломатические миссии

С военно-научными экспедициями военно-дипломатические миссии имели мало общего. Существенное их отличие заключалось в основных задачах, которые для миссий носили только дипломатический характер.  Все прочие цели и задачи были ориентированы на дипломатию и зависели от нее. Штабисты вводились в состав миссий и даже возглавляли их. Такими миссиями были:

• работа в Хивинском ханстве с 1841 года капитана Никифорова и полковника Данилевского;
• дипломатическая миссия в Хиве и Бухаре Игнатьева в 1858 году;
• работа полковника Носовича, направленного в Бухарское ханство в 1870 году, и штабс-капитана Костенко, проводившего топографические работы;
• посольская миссия в Бухаре в 1873 Струве и барона Аминова, подполковника Главного штаба;
• посылка в Персию генерал-майора Франкини и капитана Гибера фон Грейфенфельда в 1877 году;
• миссия в Афганистан генерал-майора Столетова в 1878 году и другие.

Обычно преследовались тактические цели, при этом миссии собирали политические и военные сведения о регионе, международной обстановке и так далее. Основным отличием миссий от экспедиций являлось предоставление офицерами Главного штаба полноценных военно-статистических исследований с аналитикой действий. Они предоставляли военно-топографические и геодезические описания местности, заключения о влиянии на территории зарубежных стран, а также составляли исторические очерки о регионах, описывали современное положение дел, оценивали политическую и экономическую обстановку, определяли состояние и расстановку ВС.

Ярким примером такой работы служит отчет, предоставленный о своей поездке по Афганистану и Бухаре в 1877 году начальником штаба войск Сырдарьинской области Матвеевым, полковником Главного штаба.

Военно-научные экспедиции

Как форма военной разведки военно-научные экспедиции на мусульманском Востоке очень активно стали применяться в сороковые-шестидесятые годы 19 века. Перед ними, прежде всего, ставили военные задачи. Их возглавляли торговцы, видные ученые или офицеры Главного штаба и других подразделений. Как правило, такие экспедиции прикрывали Русским географическим обществом, в официальных кругах называли их научными.

Во время экспедиций проводилась комплексная разведка. В состав экспедиции всегда вводили топографа. Его роль мог выполнять офицер Главного штаба. Иногда их было двое и более. Возглавляли такие военно-научные экспедиции всегда офицеры-геодезисты. Им вменяли в обязанность осуществлять съемку местности. Изучались:

• пути предполагаемого продвижения войск,
• возможности обеспечения их провизией, водой, фуражом,
• особенности местного населения,
• особенности государственного устройства стран, куда направлялись экспедиции, или через которые они направлялись.

Разведчики лишь выполняли стандартную работу. В качестве примера таких типичных экспедиций можно привести миссию в Бухару горного инженера Бутенева 1841 года. К ней прикомандировали отряд топографов во главе с Бларамбергом, полковником Главного штаба. Еще одним типичным примером служит научная миссия 1858 года в Восточную Персию Ханыкова, ученого-востоковеда. Характерными также можно считать:

• торговые экспедиции в Среднюю Азию, которые проводил Глуховской, полковник Главный штаба,
• экспедицию 1867 года в Турцию под руководством Кортацци,
• путешествие 1869 года по Османской империи Артамонова, подполковника Главного штаба,
• отправку в 1874 году в Афганистан каравана во главе с Жуковским, полковником Главного штаба и так далее.

Последняя была нацелена на прокладывание путей через Красное море и по Средней Азии для российских товаров.

Военно-научные экспедиции, как показала история, были предшественниками военного наступления России на Востоке. Они стали существенно реже посылаться к концу 19 столетия. Это было связано с завоеванием Средней Азии, а также с определением границ Российской Империи в целом по Центральной Азии. При этом стали частыми поездки за границу офицеров Главного штаба. Они направлялись под разными предлогами с разведывательными целями, инкогнито или под собственными фамилиями. Очень часто такие поездки, особенно в Афганистан, предпринимались без ведома МИД. Именно Афганистан всегда был большой проблемой для российской военной разведки, проводимой на мусульманском Востоке.

К концу века экспедиции в Центральной Азии стали по большей части научными.  Среди таких экспедиций:

• путешествие на границу с Кашгарией в 1876 году Куропаткина, полковника Главного штаба;
• топографические съемки Памира 1883 года, проведенные экспедицией Путяты, капитана Главного штаба;
•  исследование 1882 года подходов к Каспийскому морю, которое провел Александров, подполковник Главного штаба;
• экспедиции 1884 и1885 годов по Устюрту и Амударье Белявского, полковника Главного штаба;
• экспедиции 1880-1890-х годов по российской Азии Залесского, капитана, а затем подполковника Главного штаба и так далее.

Эти экспедиции и путешествия внесли много нового в процесс исследования азиатских территорий, присоединенных к Империи и зависимых от нее.

Очень часто происходило переплетение вышеописанных методов добывания сведений.  Рекогносцировки иной раз производились во время агентурных работ, а агентурной разведкой, например, занимались, в том числе, участники военно-дипломатических миссий, военно-научных экспедиций. Офицеры Главного штаба вели военно-научные наблюдения. Все это усложняет систематизацию и стирает границы способов добычи информации в мирное время.